...Допустим, жертва – годовалая девочка, невинная и чистая даже по самой-самой строгой совести. А тогда у нас в загашничке ещё претензийка – а КТО её защищает? Какие-то «русские правозащитники»? А ЧИСТЫ ЛИ эти русские правозащитники? А вдруг они фашисты? А вдруг они стрекулисты? Ах, не фашисты, не стрекулисты, не велосипедисты, везде справки? Лаааадно, тогда займёмся морально-нравственным анализом их деятельности. Ну вот хотя бы: а вдруг эти ребята – страшно подумать!!! – хотят себе ПИАРУ? Ну хотя бы привлечь к себе внимание, сторонников набрать? А-а-а-а, какая грязь, какая нечистота помыслов! Вот если бы они в полной и абсолютной тайне помогали бы, шифруясь, тогда да, тогда они были бы чистые и можно было бы их слегка, сдержанно одобрить. А так – нет им веры, раз они не таятся в ночи, или уж тем более о себе сами что-то говорят и пишут! Зато милиция-то какая скромная, следователей не видно и не слышно, приговоры как-то сами приговариваются, безо всякого этого пиару. А где скромность – там и честность, это же всем известно. А то ишь, грязными руками… или недостаточно мытыми… или мытыми, но всё равно, вдруг на этих руках пушинка, пылинка? Неееет, не надо нам такой нравственной антисанитарии, только стерильные руки имеют право спасать утопающих.
И надо же: прямо с ходу на ту же тему у soberminded:
По поводу последних громких процессов и вообще
По экспертным оценкам количество правых политзаключенных (88% из них скинхеды) в России уже перевалило за 1000 (тысячу) человек. Задумайтесь, это очень серьезная цифра! Для кого-то она даже может оказаться шоком. И их количество растет в геометрической прогрессии. Принцип палочной системы хорошо известен - в текущем месяце количество раскрытых преступлений и посаженных экстремистов должно быть не меньше чем в прошлом, а в следующем месяце начальство потребует улучшить показатели.
Как минимум, что в сложившейся ситуации можно и должно сделать - это наладить хоть какую то правозащитную деятельность. Что собственно мы и пытаемся сделать, организовав проект Русский вердикт. Мы, кстати, призываем людей активно присоединяться к нам - способов сконнектиться предостаточно. Работы на самом деле очень много, а волочить всё реально приходится на себе нескольким людям.
И хотелось бы отметить вот что. Мы физически не можем помогать всем и вписываться во все громкие процессы. Критерий нашего участия прост - к нам обратились подсудимые, их адвокаты, родные, близкие, друзья за советом, с просьбой помочь, с вопросом, с предложением и т.д. Мы, конечно же отзовемся и приложим все силы. Родители Владимира Макрова кинули клич в интернете "люди, помогите!". Люди взялись и помогли. Всем миром собрали деньги на сайт, провели информ-кампанию и всё сопутствующие дела. Если бы они обратились к общественности за помощью раньше - до приговора, уверен, был бы совсем другой вердикт. Русский вердикт.
Поэтому не надо меня спрашивать, почему мы не беремся представлять интересы терпил в деле "черных зябликов" или как их там. Почему мы не занимались делом Баламута и так далее. От терпил в деле зябликов не было никаких цинков для общественности, никаких маячков. А они в Москве живут, не в Екатеринбурге чай. Значит им и так всё нормально. В какое-нибудь такое или подобное дело впишешься из лучших побуждений, а тебе потом ещё и предъявят - вы влезли и всё испортили, если бы не вы, ух бы мы тогда... С Баламутом примерно то же самое. За 2 недели до приговора он прислал письмо одному правому публицисту с просьбой о помощи. Трудно что то сделать за 2 недели до приговора, особенно если обратились не к тебе, а инфу ты узнал через третьи руки. Баламуту через тюрьму мы передали, что есть такие мы - русские правозащитники - от него просьб не последовало. Поэтому говорю всем на будущее - проявляйте инициативу. Обращайтесь, пишите, звоните, мы всегда открыты и всем рады. При этом помните, что чем раньше вы обратитесь, чем на более ранней стадии дела, тем больше шансов чем то реально помочь. Вот как то так всё обстоит...
И к этому - исчерпывающий, имхо, комментарий Наташи Холмогоровой:
О вреде скромности (заметка на полях)
Одно из самых страшных обвинений, которое может услышать (и часто слышит) человек моего рода занятий - обвинение в пиаре. "Они пиарятся! Это все у них ради пиара! Дела на копейку, а шума на сто рублей!" - и т.д. Предполагается, что благородное дело всегда совершается втихомолку, так, чтобы левая рука не знала, что делает правая. А если оно сопровождается "хвастовством" или, тем паче, "выставлением себя напоказ", то это сразу уничтожает всю его моральную высоту. Однако вот здесь камрад soberminded, занятый сейчас аналогичной работой, доходчиво поясняет, почему пиар для правозащитников является технической необходимостью.
Если даже скинхеды, люди активные и "опасно ходящие", зачастую не подозревают о существовании правозащиты и о том, чем она им может быть полезна, за помощью не обращаются вообще или обращаются слишком поздно и не туда - кольми паче это относится к обычным гражданам!
Чтобы кому-то помочь, для начала необходимо, чтобы человек, которому нужна помощь, к нам обратился. Причем не тогда, когда уже суд идет вовсю (на этом этапе обычно уже мало что можно сделать), а когда его неприятности только начались.
Для этого и нужен пиар.
Но это прагматическая сторона дела, а есть ещё и духовная.
Дело в том, что все эти «ой, они там пиарятся», «да как же это он выставляется», «много они там о себе понимают» и так далее – всё это опирается на одну святую, пахучую идею.
Звучит она так: СКРОМНЕЕ НАДО БЫТЬ.
Надо скромнее быть. Не высовываться, не лезть. Сделал что хорошее – молчи, не показывайся, и уж ни в коем случае не жди благодарности, а сам будь благодарен, что тебя за твоё добро с говном не съели. Не смей ждать и хотеть благодарности или восхищения – этого НЕЛЬЗЯ, в принципе. Этого нельзя даже для больших начальников: дурковать можно, срать на головы можно, гадить и срать можно, а вот хорошего ничего делать нельзя, разве что опять же тишком, тайком – потому что благодарность и восхищение запретны. Архизапрет - считать себя хорошим. Как это ты хороший? Ты сука, такая же, как и мы все, сука и говно, говно и сука, а если ты не хочешь себя признавать говном и сукой, значит, ты вдесятеро говнистее всякой суки и в сто раз сучее любого говна, и тебя надо опомоить тысячу раз, гадёныша и сучёныша, потому что ты ЗАЛУПНУЛСЯ, и ваще - МНОГО О СЕБЕ ПОНИМАЕШЬ, а вот этого нельзя прощать никому и никогда, а то бля нахуй!..
Ну что ж. И эту светлую идею разъясним. Предупреждаю - буков будет много.
* * *
Само понятие «скромности» в советорусском его варианте - это так называемая «превращённая антиценность». Если подробнее – это элемент рабской морали, навязанный свободным людям насилием и обманом, причём роль последнего не меньше, чем первого.Начнём с начала. Рабская мораль и в самом деле существует, и это не выдумка Ницше. Правда, сам Ницше имел об этом явлении представление весьма слабое.
На самом деле рабская мораль – это осмысленный и продуманный компромисс между требованиями господ и наукой выживания рабов. Разбирать весь этот комплекс мы сейчас не будем. Но вот о скромности поговорить стоит.
Одно из основных умений хорошего раба – это умение быть незаметным, «не отсвечивать». Умение это полезно как для господина, так и для самого раба. Поэтому оно высоко ценится обоими сторонами.
Начнём с господских хотелок. Господину принадлежит труд и время раба, но не сам раб. Просто потому, что сам раб – его тело, мысли, желания и так далее – господину совершенно не нужны. Ему нужны ТОЛЬКО услуги раба. Всё остальное ему не нужно - а, значит, и не имеет права на существование. Идеальный раб должен был бы быть НИЧЕМ – этакой прозрачной невидимой силой, которая «всё делает», но сама не занимает даже места, и даже воздухом не дышит. Присутствие раба, его взгляд, его голос – всё это ОСКОРБЛЯЕТ господина, и он терпит это безобразие лишь потому, что «деть куда-нибудь» тело и разум раба, сохранив при этом его полезные свойства, невозможно чисто технически. Однако раб должен ДЕЛАТЬ ВИД, ЧТО ЕГО НЕТ. Хороший раб не должен смотреть на господина, не имеет права к нему обращаться первым, он должен «убирать себя из вида» и НЕ ПОПАДАТЬСЯ НА ГЛАЗА лишний раз. При этом, конечно, он должен быть готов к услугам, как только понадобится – это само собой. Но вот ПРИСУТСТВОВАТЬ он – не должен.
Потому-то работа, делаемая рабом не принадлежит ему даже символически. Раб не имеет права даже подумать, что нечто «сделал он» - за исключением ситуации, когда нечто сделано плохо, и нужно найти виновного для наказания. Но и тогда речь не идёт о сделанном: раб может нечто НЕ СДЕЛАТЬ (напортить, недоработать, ошибиться), но «в положительном смысле» он не может ничего сделать. Паки и паки раб не смеет ГОРДИТЬСЯ сделанным: ведь это прямое посягательство на права господина. Сказать – «вот эту грядку я вскопал, смотри как аккуратно получилось» - раб не смеет (разве только другому рабу, и очень тихо). Даже награда рабу даётся не за его труд (сказано же, рабу его труд не принадлежит ни в каком смысле) а как беспричинная милость, «под хорошее настроение». «Сегодня недурной вечер… вино неплохое... Цинтия прислала записку, что любит и ждёт... а, Псевдол, ты тут... на тебе сестерций, лови!» Всякая награда рабу – НЕЗАСЛУЖЕННАЯ, и раб должен униженно радоваться – именно так, униженно радоваться, тут важны оба слова в их единстве – любому грошу, хоть тысячу раз «заслужонному», потому что раб на самом деле не заслуживает абсолютно ничего. Сама идея, что раб заслуживает награду, подрывает основы отношений раба и господина.
Это с одной стороны. А с другой – есть лукавая мудрость раба. Состоящая в том, что хозяин не любит видеть бездельничающего слугу и всегда придумает ему какую-нибудь работу. Поэтому лишний раз попадаться на глаза хозяину - глупо. Загоняют как сидорову козу, да и с придирками. Однако «просто прятаться» тоже нельзя: непослушание и отлынивание наказуемы. Поэтому надо уметь прикидываться шлангом, сливаться со стеной, растворяться в воздухе. Чтобы хозяин смотрел СКВОЗЬ тебя, как сквозь стекло – и не видел. Ну а как «сам вспомнит» - ан вот он туточки, стоит, очи долу, весь воплощённое «слушаю и повинуюсь».
Это, конечно, высокий класс. Класс пониже – НЕ ВЫСОВЫВАТЬСЯ. Ну, не попадаться на глаза ЛИШНИЙ раз. Ну например: не приставать к хозяину со своими проблемами, например – потому что проблемы раба хозяина не волнуют, а вот то, что раб разинул пасть и отнимает хозяйское время – за это можно и на конюшню отправить наглеца… Или – уметь одеться нужным образом. Ни в коем случае нельзя одеваться сколько-нибудь богато, красиво, или, Боже упаси, элегантно – за такое выделывание сразу на конюшню. Но и лохмотья не всегда уместны – потому что они в некоторых ситуациях тоже останавливают взгляд хозяина. Камуфляж в прямом смысле этого слова тоже исключается: хозяин, если ему всё-таки понадобится раб, должен увидеть его с первого же взгляда… Так что же? А надо быть одетым во что-то такое, чтобы – БЕЗ ПРЕТЕНЗИЙ. Чтобы с первого взгляда было ясно – это безобидное, жалкое существо, которого тут «вроде даже как бы и нет».
Теперь давайте сделаем такую вещь. Сольём требования господина и мудрость раба в одно понятие, а потом назовём его каким-нибудь приличным необидным словом. Что получится?
Совершенно правильно. СКРОМНОСТЬ.
Итак, мы установили, что скромность берёт начало в рабском самоумалении, уничижении, ОТРИЦАНИЕ СЕБЯ. Раб отрицает себя, во-первых, потому, что господин этого хочет, и, во-вторых, потому, что это выгодно ему самому. «Ты никто» - говорит господин рабу, а тот отвечает – «да, вот меня и нет».
Разумеется, по-настоящему скромный человек – не тот, кто ведёт себя так сознательно. Это тот, у кого соответствующая модель поведение ИНТЕРИОРИЗИРОВАНА, усвоена настолько глубоко, что он «уже и по-другому не может».
Скромность, ставшая свойством психики, называется «робостью», «застенчивостью». Слова, кстати, очень интересные.
Начнём с «робости». Этимологически, это слово – производное от русского «роб», то есть раб, невольник. То есть робость – поведение раба. Буквально так.
С «застенчивостью» ещё интереснее. Это производное от слова «застенок». Нет, не в значении «пыточная», хотя и это тоже. Застенок - всего-навсего заднее помещение в доме, место для прислуги, холопьев, рабов. Там же их и наказывали, «чего церемониться», так что современное значение понятно. И это слово тоже указывает на грубую социальную реальность: застенчивость – это угодливо-испуганные глазёнки холопки, жмущиеся плечи робича, согнутая спина, готовность безропотно принять любое наказание, унижение. «Априорная виноватость», ага.
Так что товарищи, которые тут возмущались, что я Ницше, немчуру усатую, дуриком протаскиваю. Да не нужно тут усатого Ницше, тут родной язык говорит.
На это можно возразить, что и господа могут вести себя скромно, что скромность – это неотъемлемая часть «хорошего воспитания», и так далее. Застенчивость благородного юноши, трепет девы, смутившееся от нескромного комплимента, непоказное смирение мудрого старца – неужели всё это тоже низость и гадость? Да отрежут лгуну, что ему там полагается отрезать…
Минуту терпения, господа, разберёмся и с этим.
СКРОМНОСТЬ И НЕПРИСТУПНОСТЬ
В комментах к предыдущей части мне заметили, что с православной точки зрения скромность – это специфическая добродетель девушек на выданье, не более того.
Что ж, с точки зрения традиционной оно так и есть. Девушка должна демонстрировать чистоту, нетронутость, ну и, соответственно, неприступность. Поскольку прямая агрессия в ответ на домогательство для девушки в традиционном обществе исключена, включаются другие механизмы, действительно напоминающие «скромность и застенчивость». «Завидев поручика, Наташа вспыхнула и убежала», ага.
Тут всё дело в том, что неприступность – это женская господская привилегия. Рабыню или холопку можно… ну если не насиловать – хотя всякое бывает – но уж, во всяком случае, домогаться, или изображать домогание: щипать за задницу, похлопывать по разным местам, похабно шутить. Даже внешний вид «дворовой девки» к этому располагает: подоткнутый подол, голые ноги, вымя на выкат. Что делать, если надо «носиться как угорелая», чтобы поспеть со всеми делами. В то время как галантерейная панёнка гуляет по галечной дорожке в юбочке до щиколотки, и с кружевным зонтиком от солнца. Не потому, что дворовая девка наглая, а панёнка скромная – а потому, что панёнка тем самым отказывает всем мужчинам в праве её разглядывать и «вожделеть в сердце своём». Кстати, быть откровенно разглядываемой и вожделеемой мужчинами, которых барышня в данный момент сама не вожделеет, для барышни довольно неприятно – причём вне зависимости от моральной чистоты этой самой барышни… Впрочем, это в сторону.
Интересно, что скромность и неприступность никогда не путают как раз те, кому это положено – то есть всякое «быдло». «Быдланы» враз просекают, где забитая девка, а где, наоборот, слишком гордая – хотя внешне вторая может вести себя скромнее первой. Ненавидят они таких гордячек люто, классово – и всегда стараются унизить и опустить. «Ишь, барыня выискалась, ходит тут в белых носочках, в юбочках блядь всяких, выкаблучивается… ща мы тебя поучим… чё в глаза не смотришь, блядина, рожу подыми, когда с тобой разговаривают! – будешь сосать? сосать будешь, сука!»
СКРОМНОСТЬ И ВОСПИТАННОСТЬ
Довольно часто скромность считают признаком «хорошего воспитания». Воспитанный человек не кичится, не хвастается, не пристаёт к другим людям, а скромно ждёт, когда на него обратят внимание. Он не горд, не разговаривает надменно, вежлив, говорит «простите» и «пожалуйста». А уж раньше-то, при самом натуральном крепостном праве или там рабовладении у воспитанных людей были в ходу такие выражения, как «ваш покорный слуга» или даже «servus». И как это укладывается в общую картину?
На самом деле «хорошее воспитание» - это система норм отношений, принятых между господами. Между, повторяю, ГОСПОДАМИ. Эта штука сложная и тонкая, так как господа на то и господа, чтобы быть переполненными самодовольства, высокомерия и желания подчинять себе всё вокруг. Однако если они попытаются обращаться друг с другом так, как они обращаются с рабами, начнётся bellum omnium contra omnes [1]. Соответственно, чтобы исключить взаимоистребление, необходимы некие особые правила, исключающие ПОВОД К АГРЕССИИ. Но – и это кардинальная разница со скромностью и униженностью раба! – не позволяющие другой стороне забыть, что она имеет дело именно с господином, который «в случае чего» готов защитить свою честь.
Правила эти складывались долго. Кто кому как должен кланяться, кто как обращаться. Ну например – все формы вежливости основываются на вежливом обращении к другому. И всегда это вежливое обращение заимствовано из обозначения «величайших». Пан, сеньор, мессир, сэр – это всё слова, маркирующие высшее сословие, старших, высших, и так далее. Нейтральное французское «месье» первоначально было титулом брата короля, следующего за ним по старшинству (!) Ну и, соответственно, обращение к «господину» (пусть и равному тебе) предполагает использование формул типа «ваш покорный слуга» и всё такое. Разумеется, не взаимообразной основе и в игровом режиме. «Извольте, сударь!» (голосом, дрожащим от гнева) - это вам не «чего изволите, барин».
Разумеется, в «хорошее воспитание» обязательно входит инсталляция представлений о ЧЕСТИ и способах её ЗАЩИТЫ. Не только «ваш покорный слуга», но и «вы негодяй, сударь, имею честь вызвать вас на дуэль». И без этой второй части первая просто не существует.
В наше время и в нашей культуре, однако, воспитанность и обычная забитость и в самом деле стали чуть ли не синонимами. Что и неудивительно, поскольку "господ у нас нет", а для негоспод "культурка" и "воспитание" понимаются именно как научение рабской морали, УСМИРЕНИЕ. Которое может быть грубым или деликатным, но сводится именно к этому. «Будь хорошим мальчиком и не создавай нам проблем».
) продолжение, опять же, будет, е.б.ж. (
Источник[1] и [2]
