ВИКТОРИАНСКАЯ ГАЛАКТИКА
Посвящается Дм. Володихину, автору термина «Викторианская Россия»
ЭКСПОЗИЦИЯ
1923 год, Париж. Поручик Роман Голицын, первопоходник, герой обороны Севастополя, галлиполиец, собирается стреляться.
Причины банальны. Поручик – калека (нет правой руки), отсюда отсутствие сколько-нибудь денежной работы. Последние деньги были за участие в съёмках фильма, он там работал в массовке, других не предвидится. Недавно он узнал, что жена, оставшаяся в России, погибла в чекистских застенках. Хозяин квартиры собирается выселять поручика и угрожает жандармами. В общем, край.
После написаний прощальной записки и последней кружки кипятка поручик достаёт именной пистолет и собирается нажать на курок.
В этот момент стучат в дверь. Голицын вежливый человек и решает отложить суицид, чтобы принять гостя.
За дверью – некий вполне почтенного вида господин. Который называет себя «мистером Смитом» и предлагает поручику «небольшой разговор».
Голицын решает, что терять ему нечего и приглашает господина в комнату. Тот проходит, садится и предлагает поручику работу в качестве военного инструктора. Однако отказывается объяснять, где. Говорит только, что у него будет хорошая зарплата и интересная работа.
Поручику терять нечего. Он соглашается на всё и подписывает бумаги не глядя. Господин говорит, что нужно поторапливаться и даёт поручику полчаса на сборы.
Они идут на вокзал. Прибывает какой-то странный поезд вне графика с единственным вагоном, зато пульмановским. Поручика угощают изысканным обедом с коньяком. Тот засыпает.
Когда он просыпается, за окном – чернота и огромные звёзды. Господин ему объясняет, что они сейчас между Марсом и Юпитером, а скоро покинут Солнечную систему. А он сам – вообще не человек. Стаскивает с себя маску и оказывается шестиглазым и зеленокожим.
И объясняет следующее.
Земля – самый край великой Галактической Империи. В отличие от всех остальных звёздных систем, она не входит туда напрямую. Связано это с её особым положением.
На всех планетах социальная эволюция шла по одному пути, который приводил к чему-то вроде Римской империи в планетарном масштабе, где быстро устанавливался социализм. После этого уже ничего не менялось в течении тысячелетий. На одну из таких планет грохнулся звездолёт из другой галактики. За три тысячелетия местные мудрецы сумели разобраться в его устройстве. Ещё десять тысяч лет прошло, и соответствующая планета стала центром уже Галактической империи. Которая тоже застряла в развитии. Причём руководству Империи это не нравилось. Они понимали, что рано или поздно наткнутся на более крутых существ, и им тогда крышка. Но никакие меры не помогали запутить инновации.
Случайно обнаруженная Земля всех крайне удивила. Это была единственная планета, которая бурно развивалась буквально на глазах. Наблюдатели на орбите только рты разевали, как быстро идёт промышленное развитие. И вместо того, чтобы Землю захватить, стали её изучать. И выяснили, что на Земле схема сломалась. Римская Империя погибла, вместо язычества (которое было на всех планетах) возникла странная религия – христианство – а потом появилась европейская цивилизация и всё почему-то рвануло вверх.
Руководство Империи приняло смелое решение. Выделили небольшой участок Галактики – примерно сто тысяч звёздных систем – и тупо внедрили там земные порядки, скопировав их как можно тщательнее. Причём все вообще – ровно настолько, насколько это оказалось биологически возможно. Вплоть до личных имён, званий, архитектуры (где это возможно), и вообще всего, что в принципе поддаётся копированию.
И это сработало: появился свободный рынок, демократия, университеты, новые изобретения. И даже такие вещи, как честь, достоинство, верность слову, хороший вкус и даже дамская мода.
Разумеется, всё это внедряли земляне, похищенные или завербованные в Европе. Их бы всех вывезли с Земли, но имперское правительство окружило Солнечную систему особым полем, не пропускающим звездолёты. Причина: Землю и её культуру стали беречь – а вдруг земляне там ещё чего надумают.
Всё бы хорошо, но на Империю напали. Существа из другой Галактики, гораздо более развитые (потому что на сто миллионов лет старше). Единственные, кто смог оказать достойное сопротивление – оземляненные миры. Которым Император разрешил даже импортировать некоторое количество натуральных землян для организации обороны. Правда, не будучи гражданами галактики, они не могли служить в императорских войсках. Но никто не запрещает им служить в частных военных структурах. Мистер Смит как раз собирается заняться созданием такой структуры…
Тем временем звёзды за окном превращаются в красные полосы, потом снова белеют, но созвездия уже другие. А ещё через некоторое время поезд останавливается на центральном вокзале планеты Энтеропия системы Альфы Меченосца.
ОТДЕЛЬНЫЕ ЭПИЗОДЫ ИЗ РАЗНЫХ ГЛАВ
* * *
— Ну да, — сказал головоногий, попыхивая сигарой, от которой шли пузырьки. – Я спрут. У нас это принято. В ваших книжках капиталистов обычно сравнивали именно со спрутами, вот мы и занялись финансовыми операциями. Это оказалось прекрасным решением, — он выпустил из сигары ещё несколько пузырьков, на этот раз розовато-фиолетовых. – Итак, вы хотите взять кредит. Первый вопрос – сколько?
— Пять тысяч тысяч фунтов стерлингов, — сказал мистер Смит твёрдо. – Меньше нам просто не нужно.
— Небольшая сумма, — махнул щупальцем финансовый спрут. – Я думаю, скромные пятнадцать процентов годовых вас не обременят?
— Один и пять десятых, вы хотите сказать? – мистер Смит посмотрел пятым глазом на поручика: дескать, молчите и делайте каменное лицо.
— Вы шутите, — начал спрут. – Даже облигации Адмиралтейства приносят три процента годовых…
Поручик зевнул. Финансовые разговоры были ему неинтересны.
Он засунул в карман силовую руку и достал зажигалку. Было странно ощущать её пальцами, но их не видеть. С точки зрения внешнего наблюдателя, зажигалка просто висела в воздухе. Протез состоял из силовых полей, сращённых с нервными окончаниями. Отращивать новую руку из мяса и костей было сложно и дорого – хотя Голицын и намеревался этим заняться, когда накопит достаточно средств. По галактическим ценам это стоило что-то около пятисот фунтов, а ему ещё не выдали даже подъёмных. Всё зависело от этого восьминогого финансиста.
— Семь процентов, — тем временем сказал мистер Смит.
Голицыну это надоело. Он подошёл к аквариуму, просунул силовую руку через стекло и крепко сжал фиолетовое щупальце финансиста.
— Я полагаю, — сказал он, — что дальнейший торг здесь неуместен.
* * *
— Что мы будем делать? – Джонс ощетинился иглами вдоль спины.
— Предлагаю отступить, — подал голос Пилот, раздув мешок под клювом. – Их слишком много.
— У них Петер, — напомнил Браун, постукивая хвостом о земляной пол.
— Очень жаль, — Пилот развёл крыльями. – Но ему не повезло. Нам надо спасать свои перья.
— А если Петер выживет – как мы будем смотреть ему в глаза? – спросил Джонс.
— У него нет глаз, — напомнил Пилот. – Его народ живёт в пещерах. Но если бы и были – я посмотрел бы ему в глаза. И сказал бы: «Петер, мы поступили правильно. Ты бы поступил на моём месте так же».
— Обсуждение закончено, — сказал Голицын. – Мы не будем отступать. И мы не будем отбивать Петера. Мы захватим командира их группы и устроим обмен.
Семь глаз разной величины и светимости уставились на поручика.
— Они нас убьют, как только мы отдадим их командира, — сказал, наконец, Пилот.
— Они убили бы, не будь командира, — ответил Голицын. – Но дроматерии слушаются старшего, это биология. А их старший – жабогад. Жабогады жестокие мерзавцы, но они всё-таки джентльмены. Они держат слово. Ну, почти всегда.
— Вот именно, — сказал Пилот. – Почти. И как часто случается это «почти»?
— Когда нет ни малейших шансов, что об этом станет известно, — сказал поручик. – Но кто-то из нас может уйти и всё рассказать. После чего жабогаду придётся стреляться. Если его не сварят живьём его же сослуживцы. Жабогады не любят тех, кто роняет репутацию полка.
— Будем надеяться, — вздохнул Пилот, — что ты прав. К тому же мне самому не хочется бросать старину Питера. Рассказывай, что ты задумал.
* * *
— У меня хорошие новости для нас, — сообщил мистер Смит.
— У меня плохая новость для вас, — в тон ему ответил поручик. — Я неделю шёл через энтеропские джунгли. На наркотиках. Если я сейчас же не лягу в медицинскую капсулу, я умру.
— Это коротко. На нашу небольшую компанию обратили внимание армейские. В общем, мы все получили галактическое гражданство. И призваны на военную службу. Мне уже подыскали местечко интенданта. Думаю, через пару лет я смогу прикупить себе небольшой планетоид. Что касается вас, через три дня вы отбываете в в Сорок второй Императорский полк. Это всё.
Настраивая капсулу, поручик размышлял об услышанном. Про 42-й полк — он же «Императорские Зелёные» — он знал. Насколько ему было известно, офицеры были в основном рептилоидами. Как утверждал «Большой словарь галактических рас», они отличались воинственностью и хладнокровием. А в 42-м служили лучшие из лучших.
Поручику было неприятно думать, что он может показаться слишком мягкотелым.
* * *
— Моя дочь Анна, — сказал полковник Алавастров, делая вежливое движение хвостом.
Девушка выступила чуть вперёд и слегка присела, как того требовали приличия.
— Роман Голицын, — поручик вежливо склонился перед красавицей. Девушка протянула ему руку – зелёную, четырёхпалую руку. Поручик коснулся её губами, подивившись, до чего же холодна эта рука.
— Приятно познакомиться, поручик. Я наслышана о ваших подвигах, — голос у молодой рептилии оказался неожиданно низкий, с лёгким акцентом. Её золотистые глаза смотрели на поручика оценивающе. Голицыну почудился некий вызов в этом взгляде.
— Я не совершаю подвигов, — сказал он, — я просто исполняю свой долг. По найму, — добавил он.
— О, я не имела в виду ваши военные похождения. Но когда в офицерском собрании вы выпили три фута водки, это впечатлило многих. Или вы и здесь исполняли свой долг?
Голицыну стало неловко. Он и в самом деле совершил такое, поспорив с каким-то штабным крокодилом. Водку наливали в стопки, выстроенные вдоль хвоста штабного, длиною как раз в три фунта. Спорили, собственно, на хвост – каковой потом и подали господам офицерам под соусом карри.
— Разумеется, исполнял долг, — нашёлся он. – У меня нет руки, и мне хотелось показать, что во всём остальном я совершенно здоров. Кажется, у меня получилось.
Золотистые глаза блеснули.
— Вы быстро соображаете, полковник, — оценила рептилия. – Но здесь очень душно. Может быть, вы проводите меня в сад?
* * *
Анна смотрела на него, не мигая. В её жёлтых глазах горело пламя.
— Я знаю, что вы хотите сказать, — прошептала она. – Но прошу вас – молчите.,
— Но почему? Вы же знаете, что я… — начал было поручик.
— Ни слова больше. Потому что я тоже люблю вас. Вы – моя первая и единственная любовь. Но между нами непреодолимое препятствие. Нас разделяет невидимая стена.
— Неужели только из-за того, что мы принадлежим к разным видам? — начал было Голицын, но девушка покачала головой.
— Какие глупости! Как вы могли подумать, что я видистка! Всё гораздо серьёзнее. Чтобы быть вместе, мы должны обвенчаться, а это невозможно. Вы православный, а я – пресвитерианка. И никто из нас не изменит вере своих отцов. А если даже вы или я это сделаем – как мы сможем жить и быть счастливыми, заплатив за счастье честью?
* * *
— Терять мне нечего, — спокойно сказал поручик. – С некоторых пор я не дорожу своим существованием. Поэтому предоставьте дело мне.
Не дожидаясь ответа, он положил руку на пульт плазменной установки.
— Если от меня что-нибудь останется, — попросил он, — передайте прах Анне Францевне Алавастровой. Если нет – передайте ей же, что она свободна и я желаю ей счастья.
Он выключил переговорник и нажал на кнопку, выпуская первый плазменный шар. И невидимой рукой — вытянутой на три километра — швырнул его в сторону армады захватчиков.
* * *
— То, что совершили вы и ваши солдаты – невероятно, — сказал Императорский Наместник, расправив гигантские хелицеры. – Фактически, вы спасли Галактику.
— Я всего лишь исполнял свой долг, маршал, — сказал Голицын, почтительно склонив голову.
— И теперь у меня проблема. Вы заслуживаете высших наград… нет, не спорьте! – паук щёлкнул жвалами. – Однако операция должна остаться в глубокой тайне. И особенно – её автор. Наши враги всё ещё очень сильны. Вас необходимо спрятать, и как можно тщательнее. Разумеется, если вы согласитесь на стирание памяти…
— Прошу меня извинить, но нет, — твёрдо сказал Голицын.
— Я знал, что вы так ответите. Тогда вопрос – вы ведь дворянин? Что вы думаете о графском титуле и небольшом поместье? Скажем, спутник тяжёлой планеты подойдёт? Вы могли бы там недурно обустроиться. До следующего обострения обстановки. Надеюсь, этого никогда не случится.
— Благодарю, но нет, — поручик покачал. – Поместье имеет смысл заводить только в том случае, если у вас есть семья. Я же волею судеб обречён на одиночество. Только не спрашивайте, почему. Это моя личная тайна.
Наместник посмотрел на него третьей парой глаз — и очень внимательно.
— Вы уверены? В таком случае у меня есть для вас новость. Вселенская Православная Церковь, к которой принадлежите вы, и Объединённая пресвитерианская галактическая церковь, к которой принадлежит Анна Францевна… не буду скрывать, мы осведомлены о ваших сердечных делах… так вот, церкви ведут переговоры об установлении церковного общения, включая признание таинства брака. И я точно знаю, что эти переговоры будут успешными.
Ноги поручика стали ватными. Он удержался на них только чудовищным усилием воли.
— В таком случае, — сказал он, — я должен немедленно связаться с Энтеропией. Я опасаюсь, что Анна может принять поспешное решение…
— Вы говорите о монастыре? О нет. Анна уже всё знает. Она любезно согласилась на венчание в Успенском соборе. Надеюсь, я приглашён на торжество?
* * *
— Я самая счастливая ящерица в этой галактике, — сказала Анна, томно потянувшись. – Мой муж теплокровный. Он может меня согревать… и даже внутри… Ой, — смутилась она. — Только не подумай, что я вульгарная, если такое говорю. Просто я очень счастлива.
— Ты не вульгарная. В постели можно то, чего нельзя в гостиной… А я ведь и не думал, что я полюблю такую холодную женщину, — пошутил Голицын, любуясь перламутровыми оттенками брюшка своей супруги.
— Я холодная? Я могу положить в постель грелку, — встревожилась молодая женщина.
— Нет, что ты… В другом смысле ты очень горячая. Прямо как итальянка… это такой подвид человека.
— Неужели тебе нравятся бесхвостые женщины? — удивилась Анна.
— У тебя самый красивый хвост во Вселенной, — искренне сказал поручик.
Ящерица благодарно придвинулась, прильнула к тёплой руке возлюбленного.
— Знаешь, — сказала она, — насчёт нашего поместья. Мне нравится светло-розовое небо. Или аквамариновое. Никак не могу выбрать. Аквамариновое подошло бы под колье, а светло-розовое – под жемчуга…
— Выбирай под цвет лица, — посоветовал поручик и решительно привлёк жену к себе.
Источник
