Я вот не экономист никаким боком. «Економика» вообще вызывает у меня дрожь омерзения, я в ней ничего не понимаю и понимать не хочу. Но есть же вещи очевидные даже тупому.
Предупреждаю: дальше будет всё настолько тупо и банально, что мне совестно это выкладывать. Типа «ааа, бэээ». Написал я это исключительно со злости. Умный человек такие вещи объяснять не будет. Ну не обессудьте.
Вот начало комикса:
Я лично начал удивляться на третьей картинке. Где чёрным по белому заявлено: «Разница между всем произведённым продуктом и зарплатой называется прибавочной стоимостью». То, что зарплата – она в деньгах, а продукция – в штуках продукции, авторов как бы не смущает. Правда, на следующей картинке сказано, что капиталисту ещё нужно «перевести продукт в денежную форму, то есть продать».
Почему марксист сначала даёт бредовое с логической точки зрения определение прибавочной стоимости (где из продукции вычитается зарплата, то есть из штук ситца – рубли), и лишь потом упоминает про то, что продукт надо бы ещё и продать? И зачем нужно выражение «перевести в денежную форму», как будто это почти механическая операция (дальше, впрочем, как раз вокруг этой операции и вертится весь сыр-бор)? А затем, чтобы убедить читателя, что прибавочная стоимость создаётся на стадии производства. Буквально: вот ты столько-то часов отработал на себя, а остальное – на хозяина.
Если создать у человека впечатление, что прибавочная стоимость возникает в момент производства, возникает ощущение, что «хозяин» («капиталист», «буржуй в цилиндре» и т.п.) на фиг не нужен. Он просто отбирает у тебя то, что ты уже произвёл. Вот сука-то.
На самом деле все «стоимости», а равно прибыля и попадосы, образуются только после осуществления той самой простенькой операции – продажи. А продажа – штука вероятностная, коварная и неверная. Спрос – он как сердце красавицы: предугадать тут что-то можно, но гарантий никаких нет. Если штуки ситца продались хорошо, капиталист получит прибыль. Если херово – не получит. А наёмному работнику, прошу заметить, он уже заплатил. Есть, конечно, всякие хитрые способы поставить труд в зависимости от прибыли, особенно когда труд нематериальный («минималочку мы тебе кладём такую-то, а дальше смотрим на показатели»), но вот в случае с работягой такие номера проходят плохо. Ты сначала заплати ткачихе, а потом думай, куда девать штуку ситца, которую она наработала.
То есть никакой «прибавочной стоимости», образующейся в момент производства, нет. Это муйня. Есть самая обычная, тоскливая и неромантичная добавленная стоимость (та самая, с которой НДС берут) – часть прибыли, которую создаёт данная контора. Образуется она после продажи произведённой продукции. Её размерчик, да и сам факт наличия, зависит от колебаний рынка – точнее, от способности капиталиста предсказать колебания спроса и предложения. Угадал – она есть. Не угадал – вышел в минус и пошёл на хер.
Если так, то капиталист нужен. Он должен иметь одну вещь и делать другую. Иметь он должен деньги, а делать – вот что: угадывать состояние рынка, на котором он пасётся. В большинстве случаев сделать это не так сложно: есть категории товаров, про спрос на которые всё известно преотлично. Правда, в этих сферах либо низка норма прибыли, либо уже сидит кто-то очень большой и жирный (довольно часто это государство). В других случаях нужна повышенная компетентность, везучесть или инсайдерская информация. Впрочем, если кому-то помогает гадание по печени невинноубиенных кроликов или содержание толкового специалиста-маркетолога – ну, пожалуйста. Есть ещё решение – сесть на хвост какому-нибудь удачливому капиталисту, то есть дать ему в долг, а самому жить на проценты. Или придумать какой-нибудь безотказный способ эксплуатации капитала, не требующий вообще связываться с трудом и капризными рабочими – например, сдавать в аренду землю или недвижимость. Это кажется уже чистым паразитизмом (сука, ничего не делает и кофий сладкий попивает), но это тоже решение. Ну да, один раз принятое. Иногда даже не самим капиталистом - может, прибыльные земли ему по наследству достались. Ну что ж, предки постарались для потомков, вы же не против наследования? Впрочем, в современных государствах налоги на наследство очень нехилые, да и нравы капиталистов тоже своеобразные стали. Много ли Билл Гейтс оставил детишкам? Вот то-то.
Понятное дело, что, кроме способности правильно принимать решения, нужен ещё и капитал. Поэтому самые гениальные инвесторы, может, ходят нищими, потому как у них нет ни копейки, а посредственность, которая едва-едва ловит рыночный ветер, в шоколаде. Ну так это со всеми человеческими занятиями так: мало иметь способности, нужны ещё и возможности. Может, самый способный полководец всех времён и народов был слепой женщиной из амазонского селения – которой так и не довелось покомандовать даже собственными детьми, за неимением таковых. Такова общая несправедливость бытия: не все мы делаем то, подо что заточены. Хотя в относительно цивилизованном государстве (читай - не в РФ, это государство специфическое, а хотя бы в относительно вменяемой стране «третьего мира») возможность попробовать себя в качестве капиталиста есть почти у всякого образованного человека. Впрочем, не будем углубляться в это, так как тут начнётся срач, а я вообще-то о другом.
ДОВЕСОК. Как я и думал, товарищи, самозабвенно дрочащие восторгающиеся комиксом, начали объяснять, что «Крылов неправ, так как всё сложнее». Да, ребята, я знаю, что всё сложнее, и даже могу объяснить, в чём и как. Но когда люди, нарисовавшие не просто дико упрощённую, а по сути своей неверную картинку, запрещают мне ковыряться в носу рисовать упрощённую модель - это кагбэ не совсем честно, не так ли?
Начал я его с признания, что ни разу не экономист и економические теории не знаю и не понимаю. Так оно и есть. Но я не говорил, что не понимаю, как работает экономика нетеоретическая. Это мне как раз более-менее понятно, во всяком случае в некоторых её частях. Просто «економические теории» к реальной экономике имеют сложное и опосредованное отношение. По сути, это пропаганда для умных. Так вот, в ней я разбираюсь слабо. И если мне скажут, что я спорил не с Марксом, а с Сисмонди, охотно соглашусь – я не знаю, из чьей именно теории следует лажа. Но лажу-то я вижу.
Так вот, продолжим о лаже.
Как мне представляется, рассуждения о прибавочной стоимости и прочих таких вещах основываются на одном не вполне продуманном представлении. А именно – на том, что вещи имеют стоимость. Что это их такое свойство, типа цвета или температуры. Как вещи имеют разную температуру, так вещи типа имеют «естественную цену». Одни горячее, другие холоднее. Рынок – это градусник, который прилагают к вещи, чтобы измерить её цену. Градусник очень плохой, несовершенный, потому что сплошь и рядом одинаковые вещи получаются в разную цену. Правда, это можно объяснить влиянием температуры вещей вокруг. Яблоко на лотке стоит дешевле яблока в супермаркете, потому что второе подогревается ценой самого супермаркета, его нагревает блестящая витрина и чисто вымытый пол… Ну ещё «продавцы жулят», пытаются вздуть цену, а покупатели – занизить, если есть возможность. Но вообще-то у всякой вещи есть своя естественная справедливая ценность, приблизительно равная тем ценностям, которые в неё вложили при производстве (производство и нагревает вещь до её ценности). Вот эта естественная ценность вещи и должна определять её цену. А не «спекуляции всякие».
Опять я понимаю, что мне сейчас скажут – нет, мы так не думаем, двойка тебе по политэкономии. Да хоть кол. Я про метафору, которая стоит за самим ходом рассуждений. Она примерно такая – во всяком случае, у большинства «левых», рассуждающих на эту тему.
Кстати, это относится не только к марксистам. Читал я недавно книжку «No logo». Где описывалось примерно вот что: вы тут введетесь на марки и лейблы, а на самом деле все эти ваши сумочки от люи вюиттона шьются в адских условиях несчастными полуголыми мулатками в грязной вонючей стране, в Бангладеш какой-нибудь. Понятно, что автору жалко полуголых тёток, но просматривается и другое чувство: ребята, вас обманули, в сумочку не вложено столько ценности, за сколько её продают… Наёбка, наёбка.
«Но это всё неправда». Потому что неверна базовая метафора: у вещи есть ценность, в момент продажи её пытаются измерить, вся проблема в плохих градусниках.
Что происходит на самом деле?
Вот подходит покупатель к вещи. Мнёт, щупает, нюхает. Думает, купить или нет. О чём он на самом деле думает в этот момент?
Обычный ответ – «он пытается понять, стоит ли вещь тех денег, которые за неё просят». ОЦЕНИТЬ её. Типа померить внутренним градусником её температуру.
На самом деле это неверная метафора. Человек оценивает не вещь. Человек оценивает свою потребность в данной вещи.
«Потребность» - слово коварное. Иногда её отождествляют с «желанием», иногда с «объективной необходимостью». На самом деле и то и другое – упрощение. Потребность – это не желание, потребность – это потребность удовлетворить желание. Разница здесь та, что желания нельзя сравнивать умом (они сами друг с другом борются, без участия интеллекта), а потребности можно. Можно было бы сказать, что потребность – это осознанное и рационализированное желание, если бы некоторые потребности возникали бы без всякого желания – просто из чистого рассуждения. «Мне необходимо выпить эту таблетку, потому что мне врач её назначил» - при этом таблетка горькая и пить её не хочется. Но потребность есть, и она сильнее желания.
Вот такой пример. У лауреата Нобелевской премии в момент награждения вдруг возникает острое желание почесать жопу. Но одновременно ему хочется выглядеть прилично и не осрамиться перед публикой. Желание, заметим, острейшее, жопа прямо вся зудит. А желания «не чесать жопу» (типа лениво) очень слабенькое. Но при сравнении потребности в чесании жопы и потребности не осрамиться потребность кроет первую, как бык овцу. И лауреат чинно поднимается по ступенькам, держа спинку прямо.
Итак, в момент покупки человек оценивает именно свою потребность в данной вещи.
Во-первых, потребности может просто не быть. Если я увижу очень красивый лифчик в кружавчиках, который, безусловно, стоит своих денег, я его не куплю. У меня лично в нём потребность нулевая. Вещь хорошая – а не нужна, ибо у меня нет сисек. «Незачем». Точно так же я не куплю, скажем, сборник театральных рецензий 1863 года. Хотя для кого-то это совершенно необходимая книжка, за которую он ползарплаты выложит.
Это-то понятно. Но если потребность всё-таки есть, то как её оценивают?
Её сравнивают не с чем-нибудь, а с прочими потребностями, ибо другой меры у потребностей нет.
Если выбирают между желаниями, то всё просто – человек заглядывает в себя и вопрошает: «чего тебе, милый, больше хочется, яблочко или грушку?» После короткой схватки побеждает, скажем, «грушка». Он её и покупает.
Сложнее, если речь идёт о потребностях разнопородных. Нельзя спросить – «чего тебе больше хочется, выпить водки или заплатить хозяйке за квартиру?» Понятно, что хочется водки, а за квартиру платить не хочется никогда. Но решение принимается всё же на уровне потребностей, а потребность «где-то жить» - серьёзная. «Ух какие тут муки выбора», но обычно первенство всё же отдаётся квартире.
Если так, то становится понятным, почему яблоко в «блистающем дорогущем магазине» стоит дороже, чем на лотке. Потому что находиться «среди зеркал и всякой холи» для большинства людей приятно, а копаться на холоде в грязном ящике – неприятно. Иногда покупка в дорогом магазине кажется ещё и понтовой – а осознанное желание понтоваться тоже является потребностью… То есть они приплачивают за то, что удовлетворяют сразу несколько потребностей. Разумеется, если позволяет кошелёк – так как поддерживать возможность удовлетворять будущие потребности само по себе является потребностью, которая по умолчанию имеет очень высокий приоритет (хотя не наивысший)... Впрочем, можно представить себе человека, который принципиально покупает яблоки только с лотка. И тоже удовлетворяет не только «желание экономить», но и ещё всякие потребности. Например, не чувствовать себя лохом, которому впаривают товар по тройной цене. Ненависть к магазинам с зеркалами, где отовариваются одни бандиты и бляди. Банальное нежелание переться далеко, благо лоток совсем рядом с домом… И много чего ещё.
Но это всё в сторону. Итожим.
Вещь не имеет цены. Услуга не имеет цены. Цену – и ценность – имеет только удовлетворение потребности. Которая может быть удовлетворена вещью или услугой, да. Но платим мы не "за вещь" (это в лучшем случае эллипсис), а за удовлетворение потребности, которую мы пытаемся удовлетворить данной вещью. Иногда успешно, иногда безуспешно, "и мы останемся недовольны" - но это отдельная тема.
Отсюда и пляшем.
)(
Источник [1] и [2]
