В одной закрытой записи милая девушка задаётся вопросом. Есть мнение, что лапать женщин можно, а женщина может дать лапальщику по лицу. Вопрос - с какой силой и сколько раз можно (нужно) бить?
Это типа ирония. Но вообще-то нынешние проблемы связаны с тем, что подзабылись стандарты поведения, связанные с невербальной коммуникацией. А они ведь существовали.
Напоминаю, как оно было принято раньше.
ВЫСОКИЙ ШТИЛЬ. Ухажёр как бы невзначай касается руки обожаемого предмета и отслеживает реакцию оного. Если предмет не убирает руку, это повод к дальнейшим действиям. Если предмет чуть-чуть продлевает прикосновение, но всё-таки отстраняет руку и смущается, это значит "я пока не готова, но вы можете пытаться". Если рука отдёргивается сразу и как от горячего утюга, это "вы меня не пленяете". Если при этом женщина (под любым предлогом, обычно - внезапная мигрень) прекращает общение - это "нет".
СРЕДНИЙ ШТИЛЬ. Мужчина касается тела женщины в относительно приличном месте (локоть, колено) и отслеживает реакцию. Если женщина не отстраняется, это повод к дальнейшим действиям. Если отстраняется красивым движением говорит что-то вроде "Нахал!", "Cattivo!" или "Я маме скажу", но кокетливым тоном - это "может быть, но мне надо поломаться". Если она шарахается в сторону, и холодным тоном говорит что-то вроде "никогда больше не смейте меня трогать", это - "вы мне неприятны". Пощёчина (символическая, слишком сильный удар может быть истолкован как проявление подавляемых желаний) - "нет, и больше не пробуйте даже".
НИЗКИЙ ШТИЛЬ. Мужик лапает бабу за вымя или хватает за пязду. Если баба не визжит и не вырывается, это "ну давай". Если пихается, но не сильно - это "дай подразниться". Если вырывается и лупит изо всех сил по чему попало (но молча) - это "не здесь, дурак, не сейчас, кобелина". Если при этом ещё и орёт - это уже конкретное "пшёл ты лесом, не хочу тебя, урод".
ПРОСТИТУЦИЯ. Описывать в подробностях нет смысла, обычный торг. "Сколько? - Пять франков. - Сдурела, старая? - Да ты мои сиськи потрогай, как у молоденькой. - Три франка за такие сиськи. - Молодой, а такой жадный..." Ну или: "Жуанна, у вас будет тюльбери настоящей английской работы и вороной жеребец, лучший по эту сторону Пролива. Взамен я не прошу у вас ничего, кроме вашей благосклонности. - Ах, Жюль, мне гораздо больше понравилась бы лаковая карета, четвёрка жеребцов и небольшой особняк, как у мадам Жужу. Вы ведь не нищий студент, Жюль?" Ну и т.п.
Я, конечно, несколько утрирую, но в общем и целом - - -
В современном мире это не работает, потому что непонятны статусы. Когда типичная баба внезапно начинает требовать деликатностей - или наоборот - это сбивает с толку.
В принципе, можно было бы формализовать ритуалы и записать в книжечку последовательности действий (раньше так и делали - выпускали книжки по "манерам", где "галантные жесты" были прописаны примерно как у меня выше). Однако всесмешение современного мира требует как раз того, чтобы люди друг друга не понимали. Так что - - -
ДОВЕСОК. Разумеется, всё вышеописанное касалось людей примерно равного положения. Отношения "барин/горничная" и тем более "барин/крестьянка" обычно сводились к той или иной форме проституции с оттенком давления/насилия ("Чего тебе больше по нраву, душенька - подарочек или отказ от места без рекомендаций?") Однако отношения состоятельного буржуа и красивой мидинетки, от него лично не зависящей, приходилось выстраивать по более сложной схеме, включающей элементы ухаживания (хотя чаще всего всё сводилось к тому же "подарочку"). Тут возникали забавные ситуации, до которых были охочи романисты того времени.
По старым нормам этикета, назойливость приставаний была корректирована с серьёзностью намерений.
То есть тут была своего рода пирамида.
Предложения о браке можно было делать ГОДАМИ, а то и десятилетиями. Разумеется, это можно было делать вежливо (желательно в письменной форме) и не переходя границ приличия. Но подобная многолетняя осада отнюдь не считалась "оскорбительным домогательством". К этому относились с пониманием и сочувствием. От обожаемого предмета это сочувствие требовалось тоже, хотя бы внешнее - по формуле "мне вас жаль, Жан, но я не могу приказывать своему сердцу, а оно говорит "нет".
В случае замужества дамы открытые домогательства должны были быть прекращены, но страдать можно было и дальше. Более того, безнадёжная любовь к замужней даме могла возвышенно поэтизироваться - и не только в Средневековье. См. европейскую литературу XIX века, где подобные сюжеты не редкость. "Жюль, я всю жизнь любил одну женщину. Но она - жена моего друга, Жюль, моего лучшего друга, Жюль. И я никогда не посмею поднять на неё глаза - ибо в них ещё не угасло пламя, мой дорогой Жюль. Поэтому я не поеду к тебе в поместье, Жюль - я не должен видеть твою Жюстину, Жюль". И т.п.
Предлагать любовную связь - с расчётом на длительность - можно было, насколько я могу разобрать, несколько месяцев. После очередного отказа можно было страдать, в том числе публично ("да, я ужасно страдаю, Жоффруа - Жозефина опять мне отказала!"). Но где-то после полугода отказов мужчина в глазах общества становился "смешон и жалок", так что до этого обычно не доходило. Бывали исключительные случаи, когда у сударя совсем уж сносило крышу - но тут ему в помощь был алкоголь, бордель и пистолет.
Предлагать кратковременную любовную связь (по модели "мы с вами взрослые люди") было можно несколько раз, с большими промежутками. Отказы полагалось принимать с иронией, страдать по такому поводу считалось смехотворным, публично - тем более. Максимум можно было подосадовать в разговоре с другом - "я пытался обаять Жоржетту, но увы, в тот вечер вдохновение покинуло меня и я был недостаточно красноречив".
Одноразовый секс ("пикантное приключение") в те времена тоже случался. Тут ни о каких приставаниях не могло быть и речи, всё должно было происходит при полном непротивлении сторон, причём в этом случае дама могла быть активной стороной (естественно, не прямо, а в превращённых формах - типа "мне душно, ослабьте шнуровку моего корсета, Жорж"). Виды на продолжение пикантного приключения зависело от того же самого непротивления сторон.
Разумеется, всё это касалось людей равного - и достаточно высокого - положения. Общение буржуа с красивой прачкой шло по другим лекалам. Что, кстати, было одной из популярных тем тогдашне литературы - как прачка (у которой тоже есть честь) бегает от назойливых и грубых домогательств буржуя. Эта тема интересная, но другая.
И что ещё важно. Вся система предполагала ВЗАИМНОЕ УВАЖЕНИЕ - хотя бы чисто внешнее. В данном случае речь шла об "уважении чувств". Сейчас оно сочтено излишеством: современные люди не уважают ни себя, ни других. Зато охотно обижаются и оскорбляются за всякие "внечеловеческие ценности". Соответственно, мы имеем то, что имеем.
Источник [1] и [2]
